********

- Восемь тысяч девятьсот шестьдесят три… восемь тысяч девятьсот шестьдесят четыре…

Дракон прервал своё занятие и широко, со вкусом и подвыванием, зевнул. В жуткой пасти, похожей на глубокую пещеру, мелькнул чёрный раздвоенный язык.

- Охохонюшки… - выдохнув небольшой язык огня, басом пробормотал дракон и, скривив чешуйчатую морду, с тоской оглядел гигантские кучи драгоценных камней, загромоздивших его логово почти до самого потолка.

Звали дракона ЛохЛеннорс, было ему примерно полтысячи лет с «хвостиком», и он очень утомился пересчитывать рубины, изумруды, алмазы, сапфиры и прочие драгоценные камни, которые, согласно обычаю, должен был охранять.

А от кого их охранять-то, спрашивается? На все эти сокровища уже лет сто никто не покушался… ЛохЛеннорс взглянул на маленькую кучку побелевших от времени костей, перемешанных со ржавыми обломками чего-то металлического. Всё это валялось у входа в его пещеру и было таким жалким, маленьким, незначительным…

Как же его звали-то, того безумца, который сто – или семьдесят? - лет тому назад ступил через порог логова дракона на подгибающихся от ужаса ногах, взмахнул своим смешным мечом, похожим в глазах ЛохЛеннорса на обычную зубочистку, и пропищал что-то вроде того, что, мол, он, отважный рыцарь такой-то и сякой-то, пришёл, значит, его, дракона ЛохЛеннорса, убить-победить и захватить все эти горы никому не нужного сверкающего драгоценного мусора?..

Нет, так сразу имя этого бедолаги никак не вспомнить. Ну и чёрт с ним. Всё кончилось так, как и всегда заканчивалось: открыл ЛохЛеннорс пасть, лениво выдохнул клуб пламени, и бедный рыцарь со своей «зубочисткой» сразу и того – прокоптился насквозь. Помнится, полчаса потом пришлось выковыривать его останки из металлического панциря, словно из консервной банки. Ничего так рыцарь был, вкусный, хотя и малость костлявенький…

ЛохЛеннорс заворчал. Ворчание это возникло где-то глубоко в желудке и, поднимаясь, нарастая, словно гром отдалённой грозы, наконец вырвалось из его глотки вместе с мощной струёй огня. Огонь огромным алым цветком расцвёл на сводчатой стене логова и угас, оставив после себя большое тёмное пятно неопределённой формы.

- Когда я в последний раз обедал? – спросил самого себя ЛохЛеннорс, и сам же себе ответил: - Да уже с месяц тому назад! Поймал я тогда, помнится, чью-то тощую корову… хозяин её, помнится, долго ещё бежал следом за мной по полю, что-то вопил и размахивал какой-то палкой… да… Не помню, а хозяина коровы я тогда тоже сожрал?..

Ладно, это всё неважно. А важно то, что он, ЛохЛеннорс, совершенно одурел, озверел и дико проголодался, сидючи безвылазно в своей пещере, заваленной драгоценными камнями, и пересчитывая эти лично ему совершенно ненужные несметные богатства! В конце концов, нанятый он, что ли, торчать здесь, света белого не видючи?!

ЛохЛеннорс пригнул голову, чтобы не задеть какой-нибудь сталактит, или уж сталагмит – он в этом плохо разбирался, чай, не спелеолог! - и, ворча себе под нос всякие обидные слова, потопал к выходу из логова.

Выбравшись из пещеры, ЛохЛеннорс на миг зажмурился от солнечного света, яркой вспышкой ударившего его прямо по зрачкам, а потом широко открыл огромные мерцающие глаза и огляделся по сторонам. Ну-с, и что же тут, на белом свете, делалось, пока он торчал в своей сокровищнице?

А на белом свете за этот месяц окончательно установилось жаркое солнечное лето. Травка зеленела, птички вовсю щебетали, пчёлки жужжали, зайчики прыгали по лужайке, смешно подбрасывая толстенькие задики с белыми пушистыми хвостиками, и всё вокруг, можно сказать, радовалось жизни.

- Эх, жизнь… - завистливо пробормотал дракон и расправил гигантские золотистые крылья. Сочленения в крыльях потрескивали, перепонки натягивались с некоторым усилием, потому что слишком долго он просидел в пещере и, можно сказать, несколько заржавел.

- И в какой же стороне была та деревня, где я схватил ту тощую корову? – спросил самого себя ЛохЛеннорс и затоптался на лужайке, глубоко зарываясь когтистыми лапами в почву и поднимая тучи пыли. Зайчики тут же разбежались, пчёлки дружно куда-то улетели, а птички подняли бешеный гвалт, а потом попрятались в кронах деревьев.

Тут надо кое-что объяснить. ЛохЛеннорс был – для дракона, конечно – существом удивительно ленивым и нелюбопытным. Его, например, совершенно не интересовали ни имена, даже имена сожранных им рыцарей, ни даты, когда эти сожратия случались, ни названия населённых пунктов, куда он выбирался поохотиться, если у него уж совсем брюхо подводило. В общем, не интересовался он ни историей, ни географией. Литературой, кстати, он тоже не интересовался, да и математику не сказать, чтоб сильно любил. Да и вообще, мало что привлекало особое внимание ЛохЛеннорса. Ему по жизни-то хотелось весьма простых вещей: свалить на кого-то другого это бесконечное пересчитывание драгоценных камней, ну, и чтобы покушать можно было, не слишком напрягаясь и не летая куда-нибудь очень далеко. А так, по большей части, было ему просто скучно. Камни эти считать… бухгалтер он, что ли, в самом деле?!

К скуке этой он давно уже привык, так что особых неудобств она ему не доставляла. Но иногда ЛохЛеннорсу хотелось, чтобы что-нибудь всё же случилось. Не слишком возбуждающее или опасное, так, просто что-нибудь, хоть чуточку отличающееся от его однообразного существования.

Что такое существование он устроил себе сам – об этом он как-то не задумывался. Не любил он много думать, и вообще, дёргаться, как он это про себя называл, ни по каким жизненным вопросам.

- Чёрт, забыл, где та деревня, - пробормотал ЛохЛеннорс и шумно вздохнул, опалив попавшуюся под его огненный выдох тонкую берёзку. Деревце вспыхнуло, моментально сгорело, и через секунду-другую на лужайке уже торчало безобразное чёрное корявое нечто. – Придётся наугад дорогу выбирать. Тьфу ты, тоска какая… Опять куда-то тащиться… Вот если бы эти дураки-рыцари не драться ко мне приходили, а предложили бы мне поесть… что-нибудь существенное, молодого бычка, например, или пару овец… я бы, возможно, подкинул им камешек-другой из своих сокровищ!

И тут ЛохЛеннорс услышал чей-то голос.

**********

- Это можно устроить, - произнёс голос.

Вернее, пропищал – дракон услышал именно писк, донёсшийся до его ушей от самой земли.

- Чего? Кто это там? – ЛохЛеннорс завертел головой во все стороны, потом что-то сообразил и склонил гибкую шею к земле.

И увидел человечка.

Человечек стоял, сложив руки на животе, и с любопытством – и без всякого страха, заметьте, - рассматривал дракона в упор, словно некую редкую бабочку, неожиданно залетевшую в его сад. Меча при человечке не было, одет он был в тёмную долгополую хламиду, на голове его красовалась странная квадратная шапочка с кисточкой, а на кругом добродушном лице сидели круглые же очки в большой роговой оправе.

- Ты кто? – спросил дракон, слегка задрав голову, чтобы не обжечь человечка огнём. Ему стало любопытно. Зажарить этого типа он всегда успеет, а пока-то можно и поболтать, уж больно скучным был последний месяц этого беспросветного сидения в логове на грудах драгоценностей.

- Я – магистр экономики Штумпе, - с готовностью ответил человечек.

- Рыцарь? – не разобрал было ЛохЛеннокс и приготовился выпустить струю пламени. Может, и за коровой или другой какой едой летать не придётся, позавтракает он этим Штумпе прямо тут, на весёлой летней лужайке? Хорошо бы! Такой денёк чудесный, расслабляющий… неохота ему крылья бить, за пропитанием куда-то тащиться, деревню разыскивать…

- Магистр! – повысил голос человечек и на всякий случай пригнулся к земле.

Это было похоже на почтительный поклон, и дракону телодвижения человечка неожиданно понравились.

- А что это значит – магистр? – с ленцой спросил ЛохЛеннорс, проявляя слабый интерес к незнакомому слову. – Ты чем, вообще, занимаешься?

- Я окончил курс экономических наук и принят на службу главным бухгалтером нашего короля Пампелота! – напрягая голос, прокричал человечек.

- Короля-а? – удивился дракон. – Это что же за король тут объявился, в наших краях? Пампелот, поди ж ты… Не знаю я никакого короля Пампелота! Ты мне не ври, магир… мираг… магистр Штумпе!

- А я и не вру! – выкрикнул человечек. – Старый король Манус умер месяц назад, и его сын, король Пампелот, законным образом вступил на престол! Как же вы такое событие пропустили, уважаемый… а вас как зовут… Ваше Драконшество?

- Моё Драконшество звать ЛохЛеннорс, - самодовольно ответил дракон. Ему понравилось это почтительное выражение.

- О, я слышал о великом и могучем драконе ЛохЛенноре, наводящем ужас на всё наше королевство, - склонил голову магистр Штумпе.

ЛохЛеннорс довольно заворчал, как огромный кот. Положительно, этот человечек, магистр Штумпе, знает, как надо беседовать с драконами! Не то что эти рыцари – как притащатся в его пещеру, так сразу начинают пищать что-то о великих подвигах и мечом размахивать.

- Так что ты там говорил? – милостивым тоном спросил ЛохЛеннорс. – Что ты такое можешь «устроить», чтобы я своевременно получал большую порцию вкусной еды?

- Ваше Драконшество, господин ЛохЛеннорс, - вкрадчиво прошелестел Штумпе, - если вы и вправду готовы уделить мне… и нашему славному королю Пампелоту, разумеется… один-два драгоценных камешка из числа ваших великих сокровищ… а вы ведь готовы, верно? Вы же об этом только что обмолвились, ваше Драконшество?..

- Ну, - лаконично бросил ЛохЛеннорс. - И что тогда?

- А тогда… тогда, досточтимый дракон ЛохЛеннорс, мы с превеликим удовольствием и несказанной радостию…

- Короче, - бросил ЛохЛеннорс и зевнул. Разморило его на жарком летнем солнышке.

- Хорошо, я буду краток, - кивнул магистр Штумпе. – Короче, если вы, уважаемый дракон ЛохЛеннорс, уделите нам малую толику ваших несметных богатств, мы, в свою очередь, обязуемся доставлять вашему Драконшеству необходимое количество свежей, прекрасной, аппетитной еды прямо ко входу в вашу пещеру – так часто, как вы только пожелаете!

- Гм, - отозвался ЛохЛеннорс на это неожиданное предложение и глубоко задумался.

Но он не любил и не умел задумываться слишком уж глубоко, посему это состояние задумчивости заняло у него от силы минут пять.

- Знаешь, Штумпе… а в этом определённо что-то есть! – наконец, ответил ЛохЛеннокс.

Дракон не заметил хищного выражения, на миг исказившего приятные черты круглого добродушного лица магистра Штумпе, и продолжил, чуточку подумав:

- Только у меня есть несколько дополнительных условий.

- Я вас слушаю, Ваше Драконшество, - магистр почтительно склонил голову.

- Моя пещера… она, конечно, ничего так… неплохое жилище… но уж больно там скучно! – признался ЛохЛеннорс и от досады выпустил небольшую струю пламени поверх головы Штумпе, отчего магистр вновь пригнулся к земле, пробормотав про себя что-то, чего дракон не расслышал.

- Сочувствую вам, Ваше Драконшество, - сдавленно пробормотал Штумпе и откашлялся, утирая вспотевший лоб.

- А? О, извини, я не хотел… - ЛохЛеннорс отвернул морду немного в сторону и мрачно продолжил: - Да, там, в пещере, очень скучно! Ничего, представь себе, Штумпе, там же абсолютно ничего не происходит! Сижу на этих камнях дурацких – и считаю их, считаю, складываю, словно школьник – яблоки в задачке! Надоело! – ЛохЛеннорс топнул лапой, и на лужайке произошло нечто вроде маленького землетрясения.

Магистр Штумпе покачнулся было, но кое-как устоял на ногах, схватившись за ближайший к нему кустик.

- А чего бы вам хотелось, уважаемый ЛохЛеннокс? – спросил он. – Если не в пещере – то где бы вы желали, э-э… обитать?

- Я бы хотел… - и ЛохЛеннокс мечтательно закатил глаза. Секунду-другую он молчал, пытаясь как можно лучше сформулировать свои неясные, туманные желания, иногда возникавшие в его голове… а потом слова полились стремительным бурным потоком, перекрывая одно другое: - Я… я хочу жить в огромном светлом зале; и чтобы повсюду были зеркала… и чтобы фонтаны… и яркий свет - но не по ночам, я поспать люблю подольше… и девушек красивых чтобы ко мне приводили, нет, не для еды, а чтобы любоваться; и пусть они танцуют для мня… и музыка чтобы играла; и поесть, поесть – каждые две недели, нет, раз в неделю, три коровы и пять овец; и ещё, чтобы этот ваш король, как его там - а, Пампелот, - так вот, чтобы король Пампелот воздавал мне регулярные почести раз в неделю, нет, каждый день! Вот!.. – дракон умолк, перевёл жаркое дыхание и торопливо добавил, боясь, как бы не продешевить: - Ну, всякие мелочи мы потом ещё дополнительно обговорим. Ну, а я вам, значит, за всё это – камни драгоценные… это мы тоже потом обговорим, когда, за какую услугу и сколько.

- Разумеется, обговорим, Ваше Дракошество ЛохЛеннорс! – и магистр Штумпе склонился перед драконом в наипочтительнейшем поклоне. – Вы позволите мне всё подготовить к вашему торжественному прибытию в столицу нашего славного королевства? Построить для Вашего Драконшества зал с зеркалами и фонтанами, созвать со всех концов королевства самых красивых девушек и подогнать стада?

- Позволю, разумеется, - милостиво ответил ЛохЛеннорс и строгим тоном добавил: - Только не затягивайте, я есть хочу!

- О, с этим у вас проблем не возникнет, уважаемый ЛохЛеннорс, я сейчас же сбегаю в ближайшую деревню и лично пригоню вам пару свеженьких коровок.

- Ступай,- величественно кивнул дракон.

Штумпе подхватил полы своей хламиды и колобком покатился по тропинке в деревню, а ЛохЛеннорс развалился на лужайке, подставив морду и живот жарким солнечным лучам, и довольно зажмурился. Ловко он обстряпал это дельце!

********

Через неделю всё устроилось. Магистр Штумпе оказался весьма шустрым малым, и ЛохЛеннорс остался им весьма доволен.

Жил он теперь не в тёмной сырой пещере, где единственным развлечением были скандальные и гадящие ему на голову летучие мыши и редко забредавшие к нему «на огонёк» писклявые худосочные рыцари, а в роскошном зеркальном зале, огромном, как небоскрёб без внутренних перекрытий. В зале тихо журчали фонтаны, убаюкивая дракона своим мелодичным звуком, танцевали прекрасные юные девушки, ублажая его очи, и сам король Пампелот, крепкий мужчина средних лет, каждый день, склонив голову, увенчанную короной, проходил в парадные золотые двери Зала Великого Дракона ЛохЛеннорса, как именовалось жилище дракона, дабы воздать ему почести.

ЛохЛеннорс, по его представлениям, жил припеваючи и как сыр в масле катался. Каждую неделю он получал трёхразовое питание, свежее, сочное, мычащее и блеющее. Когда ему того хотелось, ЛохЛеннорс разводил в стороны свои могучие перепончатые крылья, и прекрасные юные танцовщицы очень мило визжали от ужаса, что весьма дракона забавляло. В общем, всё устроилось как нельзя лучше.

Поскольку сокровища свои дракон, когда ещё сидел в пещере, пятьсот с лишним лет считал, считал, да так и не пересчитал до конца, он договорился со Штупме, чтобы тот раз в неделю забирал вместе со своими подчинёнными один мешок драгоценных камней из логова, а ЛохЛеннорс лично отбирал бы те камни, которыми расплачивался с королём Пампелотом за все услуги. Если в мешке что-то после этой уплаты по обязательствам оставалось, Штупме заносил эти драгоценности в строку дебета дракона, а если ЛохЛеннорс очень уж был доволен едой, обслуживанием и утехами и желал поощрить короля Пампелота и магистра Штумпе, тогда мешок пустел за неделю.

И всё так и шло, хорошо и даже замечательно, но через некоторое время начали происходить весьма странные вещи.

Однажды, любуясь своим отражением в восточной зеркальной стене зала, ЛохЛеннорс вдруг нахмурился, ткнулся носом в стекло и недоумевающе заморгал.

Он… похудел!

Да, да, он явно похудел! И крылья как-то обвисли, особенно левое…

Как такое возможно?! Ведь у него теперь налаженное регулярное питание! Таких сладких, сочных, мясистых коров и овец сам для себя он, считай, никогда не ловил на полях и лугах окрестных деревень! Что за ерунда, в самом деле?

ЛохЛеннорс негодующе взревел, и через каких-то пару минут в зал, запыхавшись и ловя сползающие с носа очки, вбежал магистр Штумпе, назначенный, согласно королевскому указу, личным смотрителем Великого Дракона.

- Что случилось, Ваше Драконшество?! – вопросил Штумпе, пыхтя и отдуваясь.

- Смотри, Штумпе! – и ЛохЛеннорс повёл крыльями. – Я ничего не понимаю… но я похудел! Что вы мне в этих коров подмешиваете, а?! Отравить меня хотите?!

- Да что вы, Ваше Дракошество! – Штумпе выглядел донельзя растерянным и изумлённым. – Что же, по-вашему, возможно подмешать в живую корову?! Это же не… не омлет, не каша какая-нибудь!

- Ну, не знаю я, - капризно промолвил ЛохЛеннрс, немного, впрочем, успокоившись: Штумпе выглядел предельно искренним и крайне огорчённым. – Врача тогда ко мне вызовите, что ли… Может, ваши коровы какую-то не такую траву едят, вот я и худею? Силосом их, небось, кормите, сеном-соломой… Разберитесь, короче! – приказал он.

- Непременно разберёмся, Ваше Драконшество, врач сию секунду будет здесь,- и Штумпе, поклонившись до земли, мячиком выкатился из зала.

«Да-а, он-то не похудел, как раз наоборот, изрядно округлился», - с досадой подумал ЛохЛеннорс.

Врач осматривал дракона несколько часов подряд – пойди-ка полазай по такой громадине со стетоскопом!- а Штупме в это время сидел в подвале королевской библиотеки и, как-то странно скривив губы, читал некий старинный пергаментный фолиант, почти протухший и крайне вонючий от старости.

- Да-да-да, - бормотал Штумпе себе под нос, - да-да-да, я так и знал… что ж, всё это можно будет устроить, затраты окупятся… ах, скоро, уже скоро мы от него… - тут он подозрительно огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто? Никто, к счастью, не подслушивал, в библиотеке были только сам Штумпе и старый библиотекарь, дремавший за своим столиком.

Штумпе захлопнул фолиант, разбудил библиотекаря, вернул книгу и побежал к королю Пампелоту – со срочным и наиважнейшим докладом.

********

Врач прописал ЛохЛеннорсу страшно невкусную микстуру, велев принимать её каждый день, по три ведра. Клятвенно заверил дракона, что вес к нему очень скоро вернётся и сил у него прибавится, а ещё и сон от этой горькой вонючей гадости станет намного лучше.

Насчёт последнего врач не соврал – дрых теперь ЛохЛеннорс чуть ли не сутками и даже неделям напролёт. Какая-то вялость на него напала, даже танцы юных прекрасных дев больше его не развлекали, лишь нагоняли дремоту, так что в итоге он от этого развлечения отказался.

Мелодичное журчание фонтанов тоже стало мешать ему спать, и в итоге их выключили, размонтировали, разобрали, развинтили и по частям унесли из зала. Стало тихо… очень тихо.

Кормили ЛохЛеннорса по-прежнему как на убой, но из-за действия микстуры он теперь постоянно зевал, так что коров ему стали подавать не целиком, а разрезанными на маленькие порции.

Сколько месяцев продолжалось это сонное, лунатическое даже, состояние, дракон сказать бы не смог… Он вяло валялся на мягкой подстилке, сшитой из тысячи тысяч матрасов, и зевал, зевал… зевал и глотал, и снова зевал… Временами он проваливался в такой глубокий сон, что даже сновидений не сидел. Только иногда ему снилось, что его кто-то берёт под могучие крылья и бережно куда-то тащит, переносит… Таких снов случилось несколько, но ЛохЛеннорс, проснувшись, вернее, лишь отчасти проснувшись, эти сны быстро забывал…

Зеркала в зале тускнели и покрывались пылью – дракон не находил в себе ни сил, ни желания встать и посмотреть на своё отражение.

Штумпе приходил проведать дракона каждый день, а вот визиты короля с этим воздаянием почестей ЛохЛеннорсу надоели, и он их отменил. Да и Штумпе он не особо хотел видеть, а тем более – слушать его нудные отчёты о мешках с драгоценными камнями, которые по-прежнему каждую неделю расторопные служители королевской бухгалтерии выносили из его прежнего логова. Голова его начинала кружиться от всей этой арифметики со всякими дебетами, кредитами и прочей чепухой. Так что велел ЛохЛеннорс устроить в Зале особое окошечко, чтобы Штумпе сидел в соседнем с Залом помещении и тихонько шептал бы ему всю эту экономическую скукотень на ухо, а он, ЛохЛеннорс, тихо подрёмывал бы под это скучное бормотание. Что и было выполнено.

Спал ЛохЛеннорс себе и спал – всё дольше, всё глубже… Хлебал горькую микстуру, глотал куски мяса – и проваливался куда-то в темноту. И ничего ему не хотелось, даже выбраться из этой темноты на солнечный свет.

И вот однажды…

********

- Ну, Лох, как ты себя чувствуешь?

ЛохЛеннокс слабо заворчал в полудрёме и вдруг с изумлением широко распахнул глаза.

Как, как его назвал Штумпе?! Лох?! Это ещё что такое?! Что за непочтительность, в чём дело?

Дракон широко раскрыл пасть и выпустил мощную струю огня прямо в окошечко, поделанное в стене Зала. Сейчас он даст этому нахалу прикурить!

- Спасибо, - как-то очень громко прозвучал голос Штумпе из окошечка, и в Зал поплыли сизые струи табачного дыма. – У меня как раз спички кончились.

- Ты, ты, ты… ты что это?! Что ты себе позволяешь, Штумпе, какой я тебе Лох?! – заворчал, а потом и закричал ЛохЛеннорс, разъяряясь всё сильнее. Вскочил на свои сильные лапы и… покачнувшись, завалился на бок. – Опоил меня, гад?! – взревел он, но… сам услышал, каким жалким и писклявым – как у тех, давно съеденных им рыцарей – стал его голос.

- Нет, никто тебя не опаивал, Лох, - с лёгкой долей сожаления в голосе ответил магистр Штумпе. – Это… это сработал закон природы.

- Какой ещё природы, что за закон? – заорал ЛохЛеннорс – и вновь услышал собственный голос, ставший очень тихим и слабым. – Я вам камни давал? Давал! Вы обязаны были обо мне заботиться? Обязаны! А вы меня какой-то дрянью поите который месяц подряд, и я стал совсем плох, на лапах не стою! А ну, выпусти меня отсюда, из этого проклятого Зала, на свежий воздух, немедленно!

- Нельзя, - ответил Штумпе. – Тебя первая же кошка сожрёт.

- Что-о?! Меня-а?! Кошка?! Ты… ты что хочешь этим сказать, гад ты эдакий, Штумпе?!

- То и говорю – первая же кошка тебя мигом проглотит. Ты стал уже меньше воробья, Лох!

- Кого?! – ЛохЛеннорс кривым скоком, качаясь и шатаясь на своих когда-то мощных лапах, подскочил к зеркальной стене. – Что ты врёшь, мерзавец, я такой же большой и сильный, каким был всегда! Ну, может, чуточку осоловел от вашей дрянной микстуры, но – но вот же, отражаюсь в зеркале почти прежним! Или ты сейчас скажешь, что это увеличивающее зеркало, да?

- Нет, не скажу, зеркало самое обыкновенное. Но оно уже не то. И Зал – не тот, - ответил Штуме.

- Как это – не тот? – ЛохЛеннорс покачнулся и рухну на пол, нелепо раскинув лапы в стороны.

- Всё дело в масштабе, - начал было Штумпе, но дракон гневно перебил его:

- Ты мне своими умными словам голову не забивай! Скажи прямо – что вы со мной сотворили, гады двуногие, приматы недобитые?!

- Ты сам с собою это сотворил, - донеслось из окошечка, и там что-то мелькнуло.

Что-то подозрительно похожее на огромный глаз…

ЛохЛеннорс встал и, пошатываясь, приблизился к окошечку. И уставился в него, не веря своим глазам.

Да – в окошечке виднелся огромный глаз, ему не померещилось! Человеческий глаз. Защищённый круглым стеклом в роговой оправе… Глаз вместе со стеклом сдвинулся в строну, и дракон увидел второй глаз – точно такой же, и точно так же прикрытый стеклом в оправе.

Что за чертовщина?!

- Вы с вашим королём Пампелотом меня… заколдовали? – дрогнувшим голосом спросил ЛохЛеннорс.

- Нет, о бывший Великий Дракон ЛохЛеннорс, - сказал Штумпе. – Ты себя сам… заколдовал. Такие дела, браток…

- Какой я тебе браток, что за наглость… объясни толком, иначе я тебя сожру, гадина! Вместе с твоими очками, и бухгалтерскими книгами, и всем прочим твоим дерьмом!

- Подавишься, - ответил Штумпе, как показалось дракону – весьма злорадным тоном. – Попроси-ка меня хорошенько, вежливо попроси, с почтением, тогда, может, я тебе и расскажу, что с тобой случилось, Лох… потому что ты и есть – лох, самый настоящий лох, дурак ты ленивый!

Несколько секунд ЛохЛеннорс только беспомощно разевал пасть… да нет, какую уж там пасть – ротик… а потом, наконец, сообразил, что дело более чем серьёзно. Если эта гнусная круглая рожа в очках говорит правду – насчёт кошки, насчёт того, что он, дракон ЛохЛеннорс, теперь меньше воробья, - значит, надо проявить осмотрительность и осторожность… и, чёрт бы всё побрал, попросить этого мерзавца вежливо и почтительно. И пусть эта сволочь подавится всем этим, на здоровье!

Дракон откашлялся. Дракон постарался скрыть своё глубочайшее возмещение и негодование. Дракон склонил перед человеком шею и пропищал:

- Магистр Штумпе… ув-важаемый магистр… я, дракон ЛохЛеннорс… вежливо и почтительно пр… пр… а, дьявольщина!.. Прошу объяснить мне, что со мною произошло и как это случилось – что я стал меньше воробья, и почему меня может теперь сожрать первая же кошка? Какое со мной приключилось злое колдовство, отчего я таким вдруг стал? Говори же! – не выдержал дракон и впустил слабенькую струйку огня, мгновенно угасшую.

- Посиди,- надменно бросил Штумпе. – Посиди, подожди. Я схожу за книгой.

- За какой ещё книгой… - начал было ЛохЛеннорс, но Штумпе уже ушёл куда-то.

Дракон сперва замер в полном оцепенении, а потом, придя в бешенство, заметался по Залу. Крылья волочись за ним по полу и противно поскрипывали. Он попробовал их развернуть, но они с тихим шелестом бессильно опали… ЛохЛеннорс пнул лапой пустое ведро из-под мерзкой микстуры, и оно, громыхая и вихляясь, укатилось в дальний угол.

Наконец, Штумпе вернулся. В окошечке блеснули его гигантские очки.

- Ну, слушай, Лох,- начал Штумпе. – Ещё когда я впервые увидел тебя на той весёлой летней лужайке, я сразу понял про тебя самую главную вещь: ты крайне… ЛЕНИВ! Ты ленив, ты нелюбопытен, ты пальцем о палец, то есть, крылом о крыло лишний раз не ударишь, даже ради собственных интересов! Ты тогда высказал вслух желание, чтобы кто-нибудь снабжал тебя пищей, а ты за это поделился бы с ним своими несметными сокровищами - драгоценными камнями. Очень хорошо, подумал я тогда, такой профит никак нельзя упускать! И мы с тобой договорились. Договорились же, верно?

- Верно, - хмуро отозвался ЛохЛеннрс, неприятно удивлённой такой своей характеристикой, данной ему Штумпе.

Надо же, до чего обнаглел этот человечишко – назвать его, могучего дракона ЛохЛеннорса, ленивым и нелюбопытным! Да он… да он сейчас…

Но тут ЛохЛеннорс вспомнил, каким он стал – сейчас, и прикусил язык.

- Ну, ладно, я ленивый, - буркнул он. – И что с того? Не самый большой грех, знаешь ли, Штумпе!

- Ошибаешься, Лох! – голос Штумпе загремел над головой дракона, словно Божий глас. - Лень – мать всех пороков, ты понял – ВСЕХ! Ты будешь дальше слушать и не перебивать?

- Буду, - проворчал ЛохЛеннорс.

- Так вот. Мы, значит, договорились с тобой. Построили для тебя зеркальный зал с фонтанами, как ты и хотел. Девиц со всей страны согнали, слышал бы ты, как визжали от ужаса эти курицы!.. Стада подогнали в столицу, по улицам стало невозможно пройти, не вляпавшись в кучу свежего дерьма!

- Но я же вам камнями за всё это платил! – не выдержал дракон. – Вы, небось, уже все мои запасы за эти месяцы растащили, в пещере моей, небось, одни голые стены остались!

- Платил, потому что мы так договорились, - с нажимом сказал Штумпе. – Ну, мы немножко перебрали, конечно… позволили, так сказать, себе… но что-то там у тебя ещё осталось,- лживо-великодушным тоном бросил он, на что дракон только бессильно заскрипел клыками. – И всё шло более или менее хорошо, все были довольны. Королевство наше начало богатеть, а ты ел, пил, спал и любовался танцульками в своё удовольствие. И тут вдруг ты начал…

- Начал я вдруг худеть, - с тоскою в голосе перебил Штумпе ЛохЛеннорс.

- Да. Ты стал терять вес и даже… уменьшаться в размерах! Меня это явление заинтересовало… Я начал рыться в старых книгах в королевской библиотеке. И после долгих раскопок я нашёл один фолиант… - Штумпе за окошечком зашелестел страницами, и в Зал хлынул поток наитухлейшего запаха на свете. Даже помёт летучих мышей в старой пещере ЛохЛеннорса не пах так отвратно!

Дракон чихнул и скривил морду.

- И вот что я там вычитал, в этом фолианте… - Штумпе откашлялся и с выражением прочитал: - «А буде дракон какой ленью великою обленится, и не станет тот обленившийся великою ленью дракон сам себе пропитание изыскивать, окрестные сёла и города разоряя, и коли даст тот обленившийся великою ленью дракон согласие своё людям - отдавать им в обмен на таковое пропитание камни драгоценные, кои хранить каждый дракон обязан, ибо написано сие на роду всему драконьему племени»… тут дырка в пергаменте, но это неважно…… читаю дальше: «…То таковой дракон, обленившийся великою ленью, будет вес теряти и уменьшаться в размерах своих от великих сих размеров до самых малых, птичке подобных габаритов… пока не помре». Всё.

- Как – всё? – поперхнулся ЛохЛеннорс. - Как, то есть, «помре»?!

- Так – помре, и всё, - видимо, Штумпе за окошечком пожал плечами, было видно, как одно плечо его приподнялось и опустилось.

- А… а микстура?! – вопросил ЛохЛеннрс, цепляясь за последнюю надежду, которая вполне могла обернуться последним людским коварством. – Вы же меня лечили – или травили? Врач-то ваш что со мной сотворил?

- Микстура… - вздохнул Штумпе. – Микстура – это было просто сильное снотворное. Чтобы можно было тебя перетаскивать во сне…

- Куда… перетаскивать?!

- Куда-куда… Ты же уменьшался в последнее время уже не по дням, а буквально по часам. Не могли же мы оставить тебя в прежнем Зале, громадном, как здание железнодорожного вокзала? Сам посуди, Лох! Вдруг бы ты проснулся, несмотря на действие микстуры, и увидел своё крошечное отражение в огромном зеркале? Да ты бы тут же с ума сошёл и откусил бы башку или мне, или королю Пампелоту! Месяц назад ты ещё вполне способен был откусить кому-то башку, хотя уже и заметно уменьшился. Дураков нет – так рисковать!

- И сколько же раз вы меня… перетаскивали? – охрипшим вдруг голосом спросил ЛохЛеннорс.

- Всего – четыре раза, - признался магистр Штумпе. – Каждый раз приходилось сооружать новый Зал, на порядок меньше размерами, конечно, и воспроизводить всю прежнюю обстановку. Хорошо ещё, тебе фонтаны надоели, с ними больше всего мороки было. Малюсенький фонтанчик сделать куда сложнее, чем обычный, большущий. Потому я и сказал недавно: всё дело – в масштабах. Всё выглядит по-прежнему… и зеркала, и твоя подстилка… эта последняя - из магазина игрушек, для пупсиков-голышей.

- А сам Зал? – ЛохЛеннорс откашлялся. – И эти вёдра с микстурой? И… и коровы? А, понимаю… вы же их на куски мне резали в последнее время, можно было кошкину порцию мяса мне подсунуть, а я-то думал, что ем большую корову или овцу…

- Вёдра – это уже не вёдра, а напёрстки. А сам Зал сейчас всего лишь раза в четыре больше размеров птичьей клетки для канарейки. И насчёт мяса ты угадал, в последнее время мы тебе именно «Вискас» для котят и давали, а ты думал… ну, в общем, ты всё понял. Это – честно, Лох. И ты, позволь заметить, сам во всём виноват!

- Да, - глухо произнёс ЛохЛеннрс. – Да. Я сам. Виноват. Ты прав.

Штумпе кашлянул, очевидно, он не ожидал от гордого ленивого ЛохЛеннорса такого смирения.

- А когда я… того… помре, то есть? Долго мне осталось? – спросил дракон.

Штумпе снял с носа очки - в них почему-то стёкла запотели. Протёр их платочком, водрузил обратно на нос и неохотно вымолвил:

- Дня через два-три.

- Скажи, Штумпе… а если мня выпустить? Если я сам начну себе еду добывать, как когда-то делал – я поправлюсь? Вырасту до прежних размеров? Не помре, то есть, не умру? Мне всего-то пятьсот лет, я, можно сказать, в самом соку… был. А?

- Милый ты мой, да кто ж тебя выпустит? – Штумпе с досадой прищёлкнул языком и покачал головой. - Ты, хоть и стал крошечным, извини, конечно… но ты по-прежнему - дракон. Угроза! Вылетишь ты отсюда, склюёшь зёрнышко – подрастёшь. Склюёшь пять зёрнышек – ещё подрастёшь. Мышку слопаешь – сам с кошку размерами станешь… а потом… опять коров и овец у людей таскать примешься? Да, чего доброго, и людей начнёшь поедать – за судьбу свою горькую с нами всеми захочешь расплатиться, хотя сам во всём виноват, мы-то просто воспользовались моментом! Э-э, Лох, дружочек ты мой, на такой риск никто из людей не пойдёт. Никогда. Даже и не проси. Я тоже тебя не выпущу, сам должен понимать.

ЛохЛеннорс какое-то время молчал, Штумпе тоже держал паузу.

Наконец, вздохнув, дракон тихо спросил:

- Но тебе меня хотя бы немножко жалко, магистр Штумпе? Только не ври, ответь мне правду. Жалко или нет? Вы за мой счёт обогатились, и изрядно, это мне уже всё равно, но скажи мне честно.

- Ну… я… мы…. Гм…- Штумпе как-то замялся.

- Понятно, - обронил ЛохЛеннорс и направился в дальний угол – нет, увы, не Зала, а всего лишь макета своего прежнего Зала. Размером раза в четыре больше, чем клетка для канарейки, как сказал магистр.

- Эй, Лох,- неуверенным тоном позвал его Штумпе,- ну что ты, в самом деле… ну, жизнь же у тебя в последнее время была хорошая, ведь так?

- Даже слишком, - прошептал дракон себе под нос и зажмурился.

- Ну, Лох… ЛохЛеннорс… ну, Ваше Драконшество… - заныл Штумпе за окошечком.

«Ненавижу предателей, - подумал ЛохЛеннорс. – Впрочем, о чём это я, он мне никогда другом не был. Вместе со своим королём Пампелотом и всеми прочими. Королевство у них богатым стало из-за моих камней, ишь ты! А что, если…»

ЛхЛеннорс повернул к окошечку голову.

- Слушай, Штумпе, - принуждая себя говорить любезным тоном, начал дракон. – Раз уж я скоро… помре, у меня есть последнее желание. Как ты считаешь, король выполнит его? В знак того, что… ну, и так далее. Выполнит?

- Смотря какое желание, - отозвался Штумпе. – Сам понимаешь, на воздух твою клеточку никто не понесёт и на подоконник не поставит, а то мало ли что, - и он как-то неуверенно захихикал, очень мерзким смешком, с точки зрения ЛохЛеннорса.

- Да нет, какое там окошечко, - отмахнулся крылышком ЛохЛеннорс. – Совсем другое желание. Красивое и… и полезное для вашего королевства, между прочим!

- Да? Я слушаю, - заинтересовался Штумпе.

Дракон набрал в грудь побольше воздуха:

- Я желаю… чтобы из меня посмертно… сделали особую королевскую… зажигалку!

- Что-что?! - не понял Штумпе.

- Ну не тупи, дружище, - ЛохЛеннорс принудил себя рассмеяться. - Ты когда-нибудь за свой короткий человеческий век мёртвого дракона видел – хоть раз? Правильно: не видел. А почему? – похоже, ЛохЛеннорс подхватил манеру самому отвечать на собственные вопросы от магистра Штумпе. – А потому, что, умирая, драконы обращаются… в камень! Или в некую субстанцию, очень похожую на камень. Большие драконы, каким и я был не так давно, похожи на скалы, даже на горы и горные хребты. А я… видимо, я стану похожим на небольшой камень. Но есть один фокус: способность испускать языки пламени ещё несколько сотен лет у мёртвого дракона сохраняется. О вулканах ты, конечно, слышал? Что это такое, как ты сам-то думаешь?.. Верно – это мёртвые драконы пламя из-под земли испускают! Ну вот. Вулканом мне уже, конечно, не стать, а королевской зажигалкой, единственной и неповторимой, оригинальной, какой больше ни у одного короля во всем свете не сыскать – ею я вполне стану! Как тебе идея?

Идея, видим, настолько увлекла магистра Штумпе, что он сорвался со стула и помчался выслуживаться с этой великолепной идеей перед королём Пампелотом, крикнув через плечо ЛохЛеннорсу:

- Я мигом!

-- Давай-давай, - пробормотал себе под нос несчастный дракон… да какой там дракон – дракончик, маленький, слабенький… глупенький…

Глупенький? Ну, это мы ещё посмотрим! И ЛохЛенорс, улыбнувшись самому себе недоброй улыбкой, провёл лапой глубокую царапину на полу своей птичьей клетки – день первый до часа «Ч», до «помре». Слово-то какое гадкое!..

********

Торжественное нарекание покойного Великого Дракона ЛохЛеннорса почётным званием Драгоценной Королевской Зажигалки состоялось через двое суток. Магистр Штумпе ошибся в расчётах, когда сказал ЛохЛеннорсу, что ему осталось жить два-три дня. Уже на второй день после их знаменательной беседы служанка, последнее время чистившая клетку дракончика, прибежала к Шумпе с известием, что: «Господин Великий Дракон ЛохЛеннорс лежат на полу клетки неподвижно, сами словно в камень обратились, и - не дышуть!»

Штумпе пришёл, открыл окошечко в стенке клетки, осторожно, за кончик жёсткого крыла, вытащил ЛохЛеннорса наружу и осторожно потыкал в него толстым сосисочным пальцем. Точно – не дышит. Окочурился, бедолага. Немножко его всё же жаль, дурачка ленивого… ну, что ж, сам виноват во всём, что с ним приключилось.

Тут же подготовили торжественную церемонию, и вот настал момент, когда разодетый в пух и прах магистр Штумпе, ставший за время «эксплуатации» ленивого и нелюбопытного дракона лицом, наиболее приближённым к королю Пампелоту, торжественно внёс в Большой Королевский Зал трупик ЛохЛеннорса на изукрашенном финифтью золотом подносике.

Дракон казался абсолютно окаменевшим. Стал он какого-то тусклого серого цвета, крылышки были плотно прижаты к исхудавшему тельцу, а ротик его был как-то жалобно приоткрыт.

- А куда надо нажать, чтобы пламя появилось? – шёпотом спросил у Штумпе король Пампелот, беря в одну руку сигару, а в другую – трупик дракона.

- Э-э… Ваше Величество… - замялся Штумпе, кляня себя за то, что не спросил покойного ныне ЛохЛеннорса о таком важном техническом моменте. – Я, ваше величество, полагаю… вот сюда! – и сосисочный палец Штумпе прикоснулся к маленькому окаменевшему хохолку на затылке мёртвого дракончика.

И – о, чудо! Тоненький язычок огня излился из крошечного ротика ЛохЛеннорса, и король впервые в своей жизни прикурил сигару от своей новой Драгоценной Королевской Зажигалки. Толпа придворных разразилась громкими и продолжительными аплодисментами, и вдруг…

- Ай – вскричал король Пампелот, уронив и сигару, и Драгоценную Королевскую Зажигалку, и затряс рукой.

- Что такое, вы обожглись, Ваше Величество? – кинулся к королю Штумпе.

- Она… он… оно… она мня укусила, эта ваша, то есть, эта моя Зажигалка! – плаксивым тоном заявил король.

И тут упавшая на пол Драгоценная Королевская Зажигалка открыла ярко блеснувшие глазки, подпрыгнула, взлетела в воздух… и впилась крошечными клычками в левое ухо магистра Штумпе! Так что и он тоже заорал во весь голос.

А потом похожие вопли понеслись со всех сторон: мелкая тварь, подло прикинувшаяся мёртвой, принялась носиться, как бешеная, туда-сюда по Королевскому Залу, и минут за пять успела перекусать решительно всех и каждого из придворных!

А потом наступила кульминация. Взвыв тоненьким голоском, оживший дракончик вышиб стекло в одной из форточек – и мгновенно исчез из виду, крикнув на прощание:

- Дураки вы оба, и ты, магистр Штумпе, и ваш король Пампелот! Спасибо за кровушку!..

Перекрывая вопли покусанных дам и кавалеров, король Пампелот взревел басом:

- В погоню! Лучники! Мечники! Пушкари! Все в погоню, тупые животные! Штумпе, вы уволены, а завтра вас казнят! Поймать наглую тварь! Смерть ЛохЛеннорсу!

- Смерть ЛохЛеннорсу! – подхватили все, кроме Штумпе: он свалился в обморок, уронив бесполезный поднос.

Мечники, лучники, пушкари и все прочие служивые люди бросились в погоню… Но разве это возможно – догнать пусть маленького, когда-то ленивого и нелюбопытного, но очень хитрого дракончика, только что напившегося свежей человеческой крови и уже немножко прибавившего и в силе, и в весе? Сами подумайте…

*******

Дракончик ЛохЛеннорс сидел посреди своей прежней пещеры и считал драгоценные камни:

- Сорок пять, сорок шесть… сорок семь. Маловато. Но ничего, лиха беда – начало!

Он встал на лапки, расправил крылышки…

- А я уже почти с голубя размером! Ничего, дорогие мои, все эти мои Штумпы, Пампелоты и все прочие! Подождите немножко… Жил-был на свете ленивый и нелюбопытный дракон ЛохЛеннорс, да весь вышел. Кончился! Хорошо, что мою птичью клетку несколько дней уже не чистила та нерадивая служанка. Спасибочки ей большое! Покатался я по полу, измазался пылью - весь, с головы до кончиков крыльев, дыхание часа на четыре задержал, окаменевшим прикинулся – и готово дело: я свободен! И крови попил, это меня очень даже подкрепило. Человек-то и правда гораздо вкуснее овцы или коровы. Это мы запомним, это нам пригодится… со временем…

ЛохЛеннорс задрал голову и всмотрелся в глубокие тени, сгустившиеся под потолком пещеры.

- Так, двух вижу, - пробормотал он, напрягся, расправил крылья и ласточкой взмыл к потолку.

Под сводами пещеры эхом прокатился чей-то отчаянный визг, на пол упало несколько капель горячей крови… ЛохЛеннорс спланировал вниз и аккуратно слизал с каменного пола последние капельки сытной еды.

- Дракон ест летучих мышей, - тихонько прошептал он себе под нос и тоненько отрыгнул. - Кому рассказать – не поверят! Ну, и как результаты?

Он вновь оглядел себя с головы до лап, изгибая длинную шею.

- Хо, я уже с приличную курицу! Хо-хо, - и он недобро улыбнулся, растянув чёрные губы, в пасти, пусть пока ещё маленькой, но уж вполне себе пасти, мелькнул раздвоенный язык. – Ничего. С курицу, так с курицу. Как известно, курочка по зёрнышку клюёт - и сыта бывает! Посмотрю-ка я, что там на лужайке делается, есть ли где мышиные норки, а дальше – по ситуации.

ЛохЛенорс осторожно выбрался на лужайку и укрылся за ближайшим кустом. Близился вечер, а ему совершенно не хотелось попасть в лапы сове или филину – скоро эти хищные плицы должны были вылететь из своих укрытий на ночную охоту.

Дракон принюхался. Мышами точно пахло! Отлично…

ЛохЛеннорс повернул мордочку в сторону столицы королевства и еле слышно пробормотал:

- Подождите немного, мои золотые, мои хорошие… - И повторил полюбившуюся ему человеческую пословицу: - Курица по зёрнышку клюёт!..

********************